https://66.ru/health/news/249306/

Аптекари увеличивают запасы лекарств, опасаясь, что изоляция России приведет к перебоям в поставках и росту цен. Николай Беспалов, директор по развитию аналитической компании RNC Pharma, считает, что причины для беспокойства есть, но бить тревогу пока рано.

Панические настроения уже начались — люди стремятся как-то себя обезопасить, закупив лекарства впрок. Мы прекрасно помним, как на ранних стадиях развития пандемии коронавирусной инфекции в аптеках сметали нужные и ненужные препараты — если это повторится, перебоев с лекарственным обеспечением не избежать. С одной стороны, система логистики может не успевать с поставкой нужных объемов, с другой, наверняка найдутся недобросовестные участники товаропроводящей цепочки, которые будут сознательно нагнетать ажиотаж. Это кризисный сценарий, который не сулит ничего хорошего ни потребителям, ни участникам рынка.

В любом случае людям, страдающим хроническими заболеваниями (сердечно-сосудистые диагнозы, диабет, аллергии, проблемы желудочно-кишечного тракта и прочие), желательно запастись лекарствами на три–шесть месяцев.

Остальные могут сформировать домашнюю аптечку с минимально необходимым набором медикаментов для обычных бытовых проблем (антисептики, перевязочные средства — бинты и пластыри, нестероидные противовоспалительные препараты, назальные спреи и капли, противоаллергические средства). Для семей с детьми необходим набор средств в детских формах.

Не стоит закупать лекарства на все случаи жизни, лучше трезво взвесить свои потребности и финансовые возможности.

Вторая важная проблема — ожидаемый рост цен на лекарства в связи с ситуацией на валютном рынке. Фармрынок у нас сильно зависит от поставок импортных препаратов, а также сырья, оборудования и далее по цепочке. Для готовых лекарственных форм иностранного производства это не столь критично — 93% всего объема поставок оплачивается рублями, и колебания курса мгновенно на ценах не отразятся.

С фармсубстанциями, из которых производят лекарства, и, соответственно, отечественными препаратами, которые из них производят, ситуация более сложная — около 85% всех поставок законтрактовано в валюте, и рост цен произойдет, как говорится, в автоматическом режиме. Это очень неприятно, но, учитывая, что отечественные препараты в среднем втрое дешевле иностранных аналогов, есть огромный ресурс для импортозамещения. К тому же цены на жизненно необходимые препараты в стране регулируются. В краткосрочной перспективе это гарантия того, что цены на жизненно важные препараты останутся более-менее стабильными.

Третья проблема связана с транспортной логистикой. Появились объективные сложности с авиасообщением — порядка 8–10% медикаментов поставляется в Россию через авиационный коридор. Большей частью это дорогостоящие препараты для сравнительно небольшого числа пациентов, причем расходы тут в основном несет государство. Такие объемы можно довольно легко переориентировать на автомобильный транспорт. Но с последним тоже начались сложности — по некоторым данным, иностранные логистические компании сейчас очень настороженно относятся к поставкам в Россию. Есть примеры, когда российской стороне приходится отправлять собственные автомобили и забирать товар на границе или на терминалах компаний-отправителей. Это вряд ли кардинально ухудшит ситуацию с доставкой товаров, но может стимулировать рост цен и провоцировать перебои поставок.

Вообще глобально в системе здравоохранения на разных этапах движения товара (склады производителей, дистрибьюторов и в меньшей степени розничные склады) существуют запасы, которых вполне хватит на 4–6 месяцев. В краткосрочном периоде — если не будет ажиотажа — глобальных ухудшений ждать не стоит.

Наконец, есть фактор, связанный с санкциями, актуальный в более отдаленной перспективе. Хочется думать, что зарубежные партнеры не станут ограничивать поставки лекарств, а российская сторона не захочет от них отказываться. Такие меры никому не на пользу.

Иностранцы могут потерять рынок сбыта — отнюдь не маленький, чиновники рискуют получить лишнюю порцию социальной напряженности. Но даже при самом худшем сценарии 95, а то и 98% импортных лекарственных препаратов можно относительно легко заменить. Это значит, в частности, что российские фармкомпании наладят выпуск препаратов, защищенных патентами разработчиков (принудительное лицензирование), но в кризисных ситуациях ничего плохого в этом не вижу. В любом случае через несколько месяцев дефицитный препарат будет замещен либо российскими аналогами, либо лекарствами из стран Азии.

Главное — помнить: любой кризис сравнительно быстро заканчивается, самое разумное сейчас — не поддаваться панике. Думаю, большинство людей сможет рационально распорядиться своими деньгами и без скупки лекарств. Тем более, на все случаи жизни не напасешься.

meddaily.ru/article/28may2012/tiorida

Средство для лечения психического расстройства обещает перевернуть онкологию
Группа специалистов обнаружила, что тиоридазин (средство для лечения психического расстройства) может убивать стволовые раковые клетки, не производя токсического эффекта на здоровые клетки человеческого тела.

До применения тиоридазина (слева) и после (справа)

Это дает надежду на получение противоракового препарата широкого действия. Для сравнения: современные методы вроде стандартной химиотерапии работают, "отравляя" все клетки. В результате у пациентов выпадают волосы, появляется тошнота, анемия, констатируют сотрудники Университета Макмастер.

Считается, стволовые клетки - основа многих видов раков. В 1997 году канадские эксперты впервые нашли эти клетки в лейкемии. На сегодняшний день данные клетки выявлены в раке крови, груди, мозга, легких, желудочно-кишечного тракта, простаты и яичников.

gazeta.ru/health/news/2014/...0797.shtml Американские ученые связали ожирение и развитие сахарного диабета второго типа, сообщается в статье, опубликованной в научном журнале PLOS Medicine.

Сообщается, что им удалось это сделать в ходе исследования, участниками которого стали 6,7 тыс. человек. Вначале все они были здоровыми, однако после нескольких лет наблюдений у 645 у них диагностировали диабет.

Ученые создали три разных модели развития ожирения, две из которых не приводили к появлению заболевания. В то же время третья модель сопровождалась различными изменениями в организме, в частности менялась восприимчивость к инсулину.

В итоге исследователи считают, что сахарный диабет второго типа — это не одна болезнь, а несколько гетерогенных заболеваний, появляющихся в результате нескольких патофизиологических факторов, в том числе ожирения.